"Рассказ о дворе фараона Хеопса" - пример древнеегипетской прозы, которая сочетает в себе диалог, развитие персонажей, риторические приёмы, пародию, мета-фикшн и магический реализм. Более того, это, видимо, первый пример вложенных сюжетов в литературе (каковой приём был доведён до совершенства в "Тысячи и одной ночи").
Папирус "Весткар", на котором, среди прочего, написан "Рассказ о дворе фараона Хеопса"
"Рассказ" состоит из пяти повестей, происходящих во времена 4-й Династии фараонов (2600-2450 до нашей эры), то есть за семь веков до того, как сам рассказ был написан (во время двенадцатой Династии).
Вдумайтесь в эти цифры и поразитесь продолжительности цивилизации Древнего Египта! Это то же самое, как если бы современный писатель изобразил события 1300-х годов нашей эры, причём развитие цивилизации в то время было бы примерно наравне с нашим нынешним развитием - ну, то есть, для нас эти семь веков были бы примерно как нынешние лет семьдесят.
Фараон Хуфу, более известный нам как Хеопс
Так вот, фараон скучает, и его сыновья стараются развлечь его своими рассказами - один другого безумней. Не все вложенные рассказы сохранились. Хефре, второй сын фараона, ведёт рассказ о временах отца Хеопса. В нём фокусник лепит из воска крокодила и натравливает его на некоего прелюбодействующего субъекта. Третий сын фараона - Бауфре - начинает рассказ об отце Хеопса - Снефру:
Однажды фараон Снефру гулял по дворцу в поисках успокоения, но не мог его обрести. Тогда он приказал привести ему первосвященника Джаджа-ем-анкха (не путать с Джа-джа-бинксом). Джаджа-ем-анкх посоветовал Снефру пойти к озеру около дворца, посадить в лодку самых красивых девушек, которые найдутся во дворце и заставить их грести. Первосвященник обещает, что такая прогулка благотворно повлияет на настроение фараона.
Фараон Снефру
Итак, фараон приказывает доставить ему двадцать вёсел из слоновой кости, инкрустированной золотом, с ручками из сандалового дерева, а также двадцать нерожавших девушек с лучшими бёдрами, грудями и косами. Кроме того - и здесь мы входим в категорию труднообъяснимой игровости - фараон приказывает принести двадцать рыболовных сетей и надеть их на девушек вместо одежды. (Некоторые филологи видят в этом предтечу сеточных чулок, столь любимых стриптизёршами).
Лодка, гружёная девушками в сеточных одеждах, отчалила от берега, и сердце фараона возрадовалось. Но вдруг девушка, сидевшая впереди, провела рукой по косе и одна из её серёг упала в воду. Девушка перестала грести, а за ней и все остальные. "Почему ты остановилась ?" - вопросил фараон. "Моя серёжка упала в воду", - отвечала девушка. "Продолжай грести! Я заменю её для тебя", - сказал фараон. "Мне нужна моя серёжка", - отвечала девушка.
"Привести ко мне первосвященника Джаджа-ем-анкха!" - возопил фараон. Когда Джаджа-ем-анкх пришёл, фараон пересказал ему всю историю. Первосвященник произнёс магические слова, и озеро сложилось пополам (!) - то есть, буквально одна половина воды озера легла на другую: текст так и сообщает, что озеро глубиной в двенадцать локтей стало глубиной в двадцать четыре локтя. (В связи с этим Стивен Мур говорит, что то, что мы в 20-м веке называем "магическим реализмом", было придумано четыре тысячелетия назад. Ну и, конечно, нельзя не вспомнить сцену складывания Парижа в фильме Нолана Inception).
Складывающийся Париж (Inception)
Серьга была найдена на освободившемся дне и возвращена девушке, после чего Джаджа-ем-анкх снова произнёс заклинание и распрямил воды озера. Фараон провёл остаток дня, пируя во дворце (комментаторы утверждают, что речь идёт об оргии с участием пресловутых девушек). Первосвященник был щедро вознаграждён за свои неоценимые услуги.
Следующий сын рассказывает историю о волшебнике ста десяти лет от роду, который в день съедает пятьсот хлебов, половину вола и выпивает сто кружек пива. Волшебника приводят к фараону, где он демонстрирует свои способности по сращиванию отрубленных голов с телом и произносит различные пророчества.
Наконец, последний сын рассказывает о том как бог солнца Ра выбрал смертную женщину Руддедет для произведения на свет своего наследника, после чего рассказ обрывается из-за потерянной части папируса.